А. Т. Аверченко. Биография. Творчество

KNOWLEDGE HYPERMARKET

 		Версия 23:26, 18 ноября 2010 (просмотреть исходный код)
User7  (Обсуждение | вклад)
← Предыдущая правка
		Версия 23:31, 18 ноября 2010 (просмотреть исходный код)
User7  (Обсуждение | вклад) 
Следующая правка →
		
Строка 3:
Строка 3:
 <br> <metakeywords>Литература, класc, урок, на тему, 11 класc, А. Т. Аверченко, Биография, Творчество.</metakeywords>А. Т. АВЕРЧЕНКО. БИОГРАФИЯ. ТВОРЧЕСТВО <br> <br> АРКАДИЙ ТИМОФЕЕВИЧ АВЕРЧЕНКО (1881 — 1925)    <br> <metakeywords>Литература, класc, урок, на тему, 11 класc, А. Т. Аверченко, Биография, Творчество.</metakeywords>А. Т. АВЕРЧЕНКО. БИОГРАФИЯ. ТВОРЧЕСТВО <br> <br> АРКАДИЙ ТИМОФЕЕВИЧ АВЕРЧЕНКО (1881 — 1925)  
  
- Писательская звезда Аверченко взошла стремительно. В 1905 г. пи еще безвестный служащий в Харькове, а три года спустя — редактор и ведущий автор популярнейшего в России юмористического журнала «Сатирикон». С 1910 г. один за другим выходят сборники веселых аверченковских рассказов, иные из них, менее чем за десятилетие, успевают выдержать до двадцати изданий. Театр широко отворяет двери его скетчам и юмористическим пьесам. К его выступлениям прислушивается либеральная печать, его острых, написанных на злобу дня фельетонов побаивается печать правая. Такое быстрое признание невозможно объяснить только литературным талантом Аверченко. Нет, в самой русской действительности 1907—1917 гг. имелись все предпосылки для того, чтобы его остроумный, зачастую беззлобный, а иногда и «сытый» смех вызвал восторженный прием у широких крути тогдашней читающей публики. + Писательская звезда Аверченко взошла стремительно. В 1905 г. пи еще безвестный служащий в Харькове, а три года спустя — редактор и ведущий автор популярнейшего в России юмористического журнала «Сатирикон». С 1910 г. один за другим выходят сборники веселых аверченковских рассказов, иные из них, менее чем за десятилетие, успевают выдержать до двадцати изданий. Театр широко отворяет двери его скетчам и юмористическим пьесам. К его выступлениям прислушивается либеральная печать, его острых, написанных на злобу дня фельетонов побаивается печать правая. Такое быстрое признание невозможно объяснить только литературным талантом Аверченко. Нет, в самой русской действительности 1907—1917 гг. имелись все предпосылки для того, чтобы его остроумный, зачастую беззлобный, а иногда и «сытый» смех вызвал восторженный прием у широких крути тогдашней читающей публики.  
  
- ''Первая русская революция'' + ''Первая русская революция''  
  
- Первая русская революция вызнала небывалый доселе спрос на обличительную и сатирическую литературу. Именно в 1905—1907 гг. появляются десятки журналов и еженедельных листков и в их числе харьковские «Молот» и «Меч», где ведущим (а подчас и единственным) автором является Аверченко. Оба недолговечных журнальчика и были для него единственной практической школой «писательства». В 1907 г. Аверченко, полный смутных планов и надежд, отпранляется «завоевывать» Петербург. + Первая русская революция вызнала небывалый доселе спрос на обличительную и сатирическую литературу. Именно в 1905—1907 гг. появляются десятки журналов и еженедельных листков и в их числе харьковские «Молот» и «Меч», где ведущим (а подчас и единственным) автором является Аверченко. Оба недолговечных журнальчика и были для него единственной практической школой «писательства». В 1907 г. Аверченко, полный смутных планов и надежд, отпранляется «завоевывать» Петербург.  
  
- ''Журнал «Сатирикон»'' + ''Журнал «Сатирикон»''  
  
- В столице ему пришлось начинать сотрудничество во второстепенных изданиях, в том числе в плохоньком, терявшем подписчиков журнальчике М. Г. Корнфельда «Стрекоза», который, кажется, уже нигде и не читали, кроме как в пивных. + В столице ему пришлось начинать сотрудничество во второстепенных изданиях, в том числе в плохоньком, терявшем подписчиков журнальчике М. Г. Корнфельда «Стрекоза», который, кажется, уже нигде и не читали, кроме как в пивных.  
  
- В 1908 г. группа молодых сотрудников «Стрекозы» решила издавать принципиально новый журнал юмора и сатиры, который объединил бы замечательные художественные силы. В «Сатириконе», а также продолжавшем его фактически с 1913 г. «Новом Сатириконе» сотрудничали художники Ре-Ми (Н. Ремизов), А. Радаков, А. Юнгер, Л. Бакст, И. Билибин, М. Добужинский, А. Бенуа, Д. Митрохин, Натан Альтман. На страницах журнала выступили мастера юмористического рассказа — Тэффи и О. Дымов; поэты — Саша Черный, С. Городецкий, позднее — О. Мандельштам и молодой В. Маяковский. Из ведущих писателей той поры в «Сатириконе» печатались А. Куприн, Л. Андреев и приобретающие известность А. Толстой, А. Грин. Но «гвоздем» каждого номера были произведения Аверченко, который устраивал на страницах «Сатирикона» веселый карнавал масок. Под псевдонимом Медуза Горгона, Фальста, Фома Опискин он выступал с передовицами и злободневными фельетонами. Волк (тот же Аверченко) давал юмористическую «мелочь». Аvе (он же) писал о театрах, вернисажах, музыкальных вечерах и остроумно вел «Почтовый ящик». И лишь рассказы он подписывал своей фамилией. + В 1908 г. группа молодых сотрудников «Стрекозы» решила издавать принципиально новый журнал юмора и сатиры, который объединил бы замечательные художественные силы. В «Сатириконе», а также продолжавшем его фактически с 1913 г. «Новом Сатириконе» сотрудничали художники Ре-Ми (Н. Ремизов), А. Радаков, А. Юнгер, Л. Бакст, И. Билибин, М. Добужинский, А. Бенуа, Д. Митрохин, Натан Альтман. На страницах журнала выступили мастера юмористического рассказа — Тэффи и О. Дымов; поэты — Саша Черный, С. Городецкий, позднее — О. Мандельштам и молодой В. Маяковский. Из ведущих писателей той поры в «Сатириконе» печатались А. Куприн, Л. Андреев и приобретающие известность А. Толстой, А. Грин. Но «гвоздем» каждого номера были произведения Аверченко, который устраивал на страницах «Сатирикона» веселый карнавал масок. Под псевдонимом Медуза Горгона, Фальста, Фома Опискин он выступал с передовицами и злободневными фельетонами. Волк (тот же Аверченко) давал юмористическую «мелочь». Аvе (он же) писал о театрах, вернисажах, музыкальных вечерах и остроумно вел «Почтовый ящик». И лишь рассказы он подписывал своей фамилией.  
  
- ''Мастер юмористического рассказа'' + ''Мастер юмористического рассказа''  
  
- Короткий, «выстреливающий» юмором рассказ — таков жанр, где Аверченко достигал высот подлинного словесного искусства. Глубоким политическим сатириком, «заступником народным» он, конечно, не был. Многочисленные его журнальные фельетоны — это, как правило, фельетоны-однодневки. Но среди рассказов редкими искрами проблескивают и сатирические произведения: «История болезни Иванова», «Виктор Поликарпович», «Робинзоны» и др., где зло высмеивается страх обывателя, взяточничество чиновников и эпидемия шпионажа и политического сыска. + Короткий, «выстреливающий» юмором рассказ — таков жанр, где Аверченко достигал высот подлинного словесного искусства. Глубоким политическим сатириком, «заступником народным» он, конечно, не был. Многочисленные его журнальные фельетоны — это, как правило, фельетоны-однодневки. Но среди рассказов редкими искрами проблескивают и сатирические произведения: «История болезни Иванова», «Виктор Поликарпович», «Робинзоны» и др., где зло высмеивается страх обывателя, взяточничество чиновников и эпидемия шпионажа и политического сыска.  
  
- Быт города — вот главный «герой» Аверченко. И не просто города, а города-гиганта. В Петербурге-Петрограде стократ убыстрен самый ритм, бег бытия: «Кажется, будто позавчера повстречался на Невском со знакомым господином. А он за это время или уже Европу успел объехать и женился на вдове из Иркутска, или полгода как застрелился, или уже десятый месяц сидит в тюрьме» («Черным по белому»). Здесь каждая мелочь, каждая новинка быта становится для Аверченко источником неиссякаемой изобразительности и юмора. С легкостью фокусника извлекает молодой писатель остроумные сюжеты, он готов, кажется, создавать рассказы «из ничего» и напоминает своей богатой выдумкой сотрудника «Стрекозы» и «Будильника» Антошу Чехонте.<br>Смеясь над пошлостью. Аверченко выступал союзно с другими «сатириконовцами» — с Сашей Черным, Радаковым, Ре-Ми, Тэффи. По мысли сотрудников, их «Сатирикон» «неустанно старался очищать и развивать вкус среднего русского читателя, привыкшего к полуграмотным распивочным листам». Здесь заслуга «Сатирикона» и Аверченко в самом деле велика. На страницах журнала хлестко высмеивается бездарность, ее дешевые штампы (рассказы «Неизлечимые», «Поэт»), устраивается показательный суд над глупостью.<br><br><br>Аверченко и «новое» искусство. Аверченко выступает не проем» поборником талантливого, но жизненного, реалистического искусства. Восторженно откликается он на гастроли в Петербур-&nbsp;»«• МХТа: «Художественный театр был единственным местом, где и спрятал свой смех в карман и сидел на своем месте, потрясенный. сжатый тем мощным потоком несокрушимого таланта, ко- юрый хлынул в мою бедную, юмористическую душу и закружил ее, кик щепку». Зато высмеивает он, исходя из здравого смысла, ■порванный от жизни романтизм («Русалка»), и смех его достига- е1 шснящсй силы и едкости, когда он обращается к «архимод- нмм», упадочническим течениям в современной ему литературе или живописи. И здесь снова приходится вернуться к общей линии «Сатирикона». Художники, поэты, рассказчики постоянно щбирают мишенью для сатиры уродливое, антиэстетическое, больное в искусстве. Нет ничего удивительного в том, что темы иных карикатур и пародий повторяют или предвосхищают сюже- 1Ы иных аверченковских рассказов. Они видели и весело изобли¬чали в «новаторах», кичащихся своей «непонятностью», самых обычных шарлатанов. Демократизмом, ясностью вкусов Аверченко был близок массовому читателю.<br>Политическая сатира. С началом великого кризиса, охватившею старую Россию,— поражения на германском фронте, надвигающаяся разруха и призрак голода —замолк веселый, иск¬рометный смех Аркадия Аверченко. Как личную драму воспринимал он все ухудшающийся петроградский быт, дорожание жизни («Запутанная и темная история». «Индейка с каштаном», «Быт»), «Когда нет быта с его знакомым уютом, с его традициями — скучно жить, холодно жить» — этими словами заканчивается автобиографический рассказ 1917 г. «Быт». Аверченко, при- век-твовавший падение романовской династии (фельетон «Мой рвзговор с Николаем Романовым»), выступает против большевиков («Дипломат из Смольного» и др.). Однако новая власть не желает мириться с легальной оппозицией: к лету 1918 г. закры¬ваются все небольшевистские газеты и журналы, в том числе и «Новый Сатирикон». Самому Аверченко грозил арест и доставка в петроградскую ЧК, в знаменитое здание на Гороховой. Из Петрограда он бежит в Москву, а оттуда вместе с Тэффи уезжает и Киев. Начинается «одиссея» странствий с остановкой во вран- гелевском Крыму. В политическом фельетоне «Приятельское письмо Ленину» Аверченко итожит свои скитания, начиная с памятного 1918 года:<br>«Ты тогда же приказал Урицкому закрыть навсегда мой журнал, а меня доставить на Гороховую.<br>Прости, голубчик, что я за два дня до этой предполагаемой доставки на Гороховую уехал из Петрограда, даже не простившись с тобой. Захлопотался...<br>Я на тебя не сержусь, хотя ты гонял меня по всей стране, как серого зайца: из Киева в Харьков, из Харькова в Ростов, потом<br><br><br>Екатеринодар. Новороссийск, Севастополь, Мелитополь, опять Севастополь. Это письмо я пишу тебе из Константинополя, куда прибыл по своим личным делам».<br>В памфлетах и рассказах, написанных в Крыму, Аверченко обращается к белому воинству с призывом приблизить «час ликвидации и расчета» с большевиками.<br>В Севастополе Аверченко вместе с Анатолием Каменским организует театр-кабаре «Дом артиста», где ставятся его пьесы и скетчи «Капитоша», «Игра со смертью» и где сам он выступает как актер и чтец. Из Севастополя, в потоке беженцев, Аверченко уехал одним из последних. В Константинополе он задерживается на полтора года, выступая в созданном им небольшом театре «Гнездо перелетных птиц». Последним пристанищем Аверченко становится Прага.<br>«Дюжина ножей в спину революции». В 1921 г. в Париже вышла пятифранковая книжка рассказов Аверченко «Дюжина ножей в спину революции». Название точно отражало смысл и содержание двенадцати рассказов, которым автор предпослал предисловие: «Может быть, прочтя заглавие этой книги, какой-нибудь сердобольный читатель, не разобрав дела, сразу и раскудахчется, как курица:<br>— Ах. ах! Какой бессердечный, жестоковыйный молодой человек этот Аркадий Аверченко!! Взял да и воткнул в спину революции ножик, да и не один, а целых двенадцать!<br>Поступок, что и говорить — жестокий, но давайте любовно и вдумчиво разберемся в нем.<br>Прежде всего спросим себя, положив руку на сердце:<br>— Да есть ли у нас сейчас революция?..<br>Разве та гниль, глупость, дрянь, копоть и мрак, что происходит сейчас, разве это революция?»<br>Никогда ранее писательский темперамент Аверченко не обретал такой яростной силы и выразительности. Рассказы «Фокус великого кино». «Поэма о голодном человеке», «Трава, примятая сапогом», «Чертово колесо», «Черты из жизни рабочего Панте- лея Грымзина», «Новая русская сказка». «Короли у себя дома» и т. д.— короткие, со стремительно, пружинно раскручивающим¬ся сюжетом и яркостью обличительных характеристик. Куда подевалось мелкотемье, благодушный юмор, сытый смех! Завершалась книжка вопросом: «За что они Россию так?..» («Осколки разбитого вдребезги»).<br>Книжка вызвала отповедь в советской печати. Разобрав ряд аверченковских рассказов. Н. Мещеряков, например, сделал вывод: «Вот до какой мерзости, до какого «юмора висельника» дошел теперь веселый балагур Аркадий Аверченко». Вместе с тем на страницах «Правды» появилась статья другая, обстоятельно доказывавшая, что в сатире Аверченко есть нечто полезное и для советского читателя. Эту статью, как известно, написал В. И. Ленин. Характеризуя рассказы «озлобленного почти до умопомрачения белогвардейца Аркадия Аверченко», Ленин отмечал: «Интересно наблюдать, как до кипения дошедшая иена- шип. вызвала и замечательно сильные и замечательно слабые места этой высокоталантливой книжки».<br>«Смех сквозь слезы». Да, в «Дюжине ножей...» перед нами предстал «другой Аверченко». Теперь, за гребнем великих потрясений, в новых произведениях, которые писались в скитаниях — н Константинополе или в Праге,— зазвучал тот «смех сквозь слезы», что был столь характерен для отечественной литературы оI Гоголя до Чехова, горькая сатира оттеснила добродушный юмор (сб. «Смешное в страшном»). Сам отъезд за рубеж окрашивается в скорбные тона, о чем поведал с горькой улыбкой пи- с.пель в предисловии к книге «Записки простодушного» (1923): Ехать так ехать,— добродушно сказал попугай, которого кишка вытащила из клетки», и добавил: «Отныне я тоже решил «улыбаться на похоронах»...» Лишь изредка прорывается прежний», веселый Аверченко («Пантеон советов молодым людям 1925), чтобы снова вернуться к печальной действительно- с|и и ностальгическим настроениям (автобиографический роман •Шутка мецената», 1925).<br>12 марта 1925 г. в пражской городской больнице Аверченко скончался от болезни сердца.<br>Сколько бы ни было недостатков у Аркадия Тимофеевича,— писал автору этих строк 4 ноября 1964 г. Корней Чуковский, когда п&lt;к\пе долгого перерыва вышел наконец сборник юмористических рассказов Аверченко,— он на тысячу голов выше всех ныне действующих смехачей».<br>? 1. Какую роль играл журнал «Сатирикон» в общественно-культурной жизни России в 1908—1913 гг.? Какие силы группировались вокруг журнала?<br>2. В чем оптимистичность жизнеутверждающего юмора в дореволюционном творчестве Аркадия Аверченко?<br>3. Можно ли сказать, что главный герой произведений Аверченко — быт города-гиганта, динамичного и благополучного?<br>4. Как вы думаете, почему левая печать именована смех Аверченко •сытым» («Широкая масленица», «Зайчик на стене», «Мужчины»)?<br>5. Как воспринял Аверченко революцию 1917 года? Какие качественные изменения произошли в его творчестве после Октября? Какой видится Аверченко новая Россия («Дюжина ножей в спину ревопюции»)?<br>Советуем прочитать<br>Горелов П. Чистокровный юморист; Трубилова Р.. В поисках ораны И и где у/А верчен ко Аркадий. Тэффи. Рассказы.—М., 1990.<br>II сборнике представлены лучшие произведения двух замечательных мнен'рии тонкого юмора. Во вступительных статьях к книге обрисованы иорфеты писателей с живыми биографическими чертами, а также предлагается анализ их дореволюционного и зарубежного творчества.<br> + Быт города — вот главный «герой» Аверченко. И не просто города, а города-гиганта. В Петербурге-Петрограде стократ убыстрен самый ритм, бег бытия: «Кажется, будто позавчера повстречался на Невском со знакомым господином. А он за это время или уже Европу успел объехать и женился на вдове из Иркутска, или полгода как застрелился, или уже десятый месяц сидит в тюрьме» («Черным по белому»). Здесь каждая мелочь, каждая новинка быта становится для Аверченко источником неиссякаемой изобразительности и юмора. С легкостью фокусника извлекает молодой писатель остроумные сюжеты, он готов, кажется, создавать рассказы «из ничего» и напоминает своей богатой выдумкой сотрудника «Стрекозы» и «Будильника» Антошу Чехонте.
  +  
  + Смеясь над пошлостью, Аверченко выступал союзно с другими «сатириконовцами» — с Сашей Черным, Радаковым, Ре-Ми, Тэффи. По мысли сотрудников, их «Сатирикон» «неустанно старался очищать и развивать вкус среднего русского читателя, привыкшего к полуграмотным распивочным листам». Здесь заслуга «Сатирикона» и Аверченко в самом деле велика. На страницах журнала хлестко высмеивается бездарность, ее дешевые штампы (рассказы «Неизлечимые», «Поэт»), устраивается показательный суд над глупостью.
  +  
  + ''Аверченко и «новое» искусство''
  +  
  + Аверченко выступает не проем» поборником талантливого, но жизненного, реалистического искусства. Восторженно откликается он на гастроли в Петербурге МХТа: «Художественный театр был единственным местом, где и спрятал свой смех в карман и сидел на своем месте, потрясенный, сжатый тем мощным потоком несокрушимого таланта, который хлынул в мою бедную, юмористическую душу и закружил ее, как щепку». Зато высмеивает он, исходя из здравого смысла, оторванный от жизни романтизм («Русалка»), и смех его достигает звенящей силы и едкости, когда он обращается к «архимод- нмм», упадочническим течениям в современной ему литературе или живописи. И здесь снова приходится вернуться к общей линии «Сатирикона». Художники, поэты, рассказчики постоянно щбирают мишенью для сатиры уродливое, антиэстетическое, больное в искусстве. Нет ничего удивительного в том, что темы иных карикатур и пародий повторяют или предвосхищают сюже- 1Ы иных аверченковских рассказов. Они видели и весело изобли¬чали в «новаторах», кичащихся своей «непонятностью», самых обычных шарлатанов. Демократизмом, ясностью вкусов Аверченко был близок массовому читателю.<br>Политическая сатира. С началом великого кризиса, охватившею старую Россию,— поражения на германском фронте, надвигающаяся разруха и призрак голода —замолк веселый, иск¬рометный смех Аркадия Аверченко. Как личную драму воспринимал он все ухудшающийся петроградский быт, дорожание жизни («Запутанная и темная история». «Индейка с каштаном», «Быт»), «Когда нет быта с его знакомым уютом, с его традициями — скучно жить, холодно жить» — этими словами заканчивается автобиографический рассказ 1917 г. «Быт». Аверченко, при- век-твовавший падение романовской династии (фельетон «Мой рвзговор с Николаем Романовым»), выступает против большевиков («Дипломат из Смольного» и др.). Однако новая власть не желает мириться с легальной оппозицией: к лету 1918 г. закры¬ваются все небольшевистские газеты и журналы, в том числе и «Новый Сатирикон». Самому Аверченко грозил арест и доставка в петроградскую ЧК, в знаменитое здание на Гороховой. Из Петрограда он бежит в Москву, а оттуда вместе с Тэффи уезжает и Киев. Начинается «одиссея» странствий с остановкой во вран- гелевском Крыму. В политическом фельетоне «Приятельское письмо Ленину» Аверченко итожит свои скитания, начиная с памятного 1918 года:<br>«Ты тогда же приказал Урицкому закрыть навсегда мой журнал, а меня доставить на Гороховую.<br>Прости, голубчик, что я за два дня до этой предполагаемой доставки на Гороховую уехал из Петрограда, даже не простившись с тобой. Захлопотался...<br>Я на тебя не сержусь, хотя ты гонял меня по всей стране, как серого зайца: из Киева в Харьков, из Харькова в Ростов, потом<br><br><br>Екатеринодар. Новороссийск, Севастополь, Мелитополь, опять Севастополь. Это письмо я пишу тебе из Константинополя, куда прибыл по своим личным делам».<br>В памфлетах и рассказах, написанных в Крыму, Аверченко обращается к белому воинству с призывом приблизить «час ликвидации и расчета» с большевиками.<br>В Севастополе Аверченко вместе с Анатолием Каменским организует театр-кабаре «Дом артиста», где ставятся его пьесы и скетчи «Капитоша», «Игра со смертью» и где сам он выступает как актер и чтец. Из Севастополя, в потоке беженцев, Аверченко уехал одним из последних. В Константинополе он задерживается на полтора года, выступая в созданном им небольшом театре «Гнездо перелетных птиц». Последним пристанищем Аверченко становится Прага.<br>«Дюжина ножей в спину революции». В 1921 г. в Париже вышла пятифранковая книжка рассказов Аверченко «Дюжина ножей в спину революции». Название точно отражало смысл и содержание двенадцати рассказов, которым автор предпослал предисловие: «Может быть, прочтя заглавие этой книги, какой-нибудь сердобольный читатель, не разобрав дела, сразу и раскудахчется, как курица:<br>— Ах. ах! Какой бессердечный, жестоковыйный молодой человек этот Аркадий Аверченко!! Взял да и воткнул в спину революции ножик, да и не один, а целых двенадцать!<br>Поступок, что и говорить — жестокий, но давайте любовно и вдумчиво разберемся в нем.<br>Прежде всего спросим себя, положив руку на сердце:<br>— Да есть ли у нас сейчас революция?..<br>Разве та гниль, глупость, дрянь, копоть и мрак, что происходит сейчас, разве это революция?»<br>Никогда ранее писательский темперамент Аверченко не обретал такой яростной силы и выразительности. Рассказы «Фокус великого кино». «Поэма о голодном человеке», «Трава, примятая сапогом», «Чертово колесо», «Черты из жизни рабочего Панте- лея Грымзина», «Новая русская сказка». «Короли у себя дома» и т. д.— короткие, со стремительно, пружинно раскручивающим¬ся сюжетом и яркостью обличительных характеристик. Куда подевалось мелкотемье, благодушный юмор, сытый смех! Завершалась книжка вопросом: «За что они Россию так?..» («Осколки разбитого вдребезги»).<br>Книжка вызвала отповедь в советской печати. Разобрав ряд аверченковских рассказов. Н. Мещеряков, например, сделал вывод: «Вот до какой мерзости, до какого «юмора висельника» дошел теперь веселый балагур Аркадий Аверченко». Вместе с тем на страницах «Правды» появилась статья другая, обстоятельно доказывавшая, что в сатире Аверченко есть нечто полезное и для советского читателя. Эту статью, как известно, написал В. И. Ленин. Характеризуя рассказы «озлобленного почти до умопомрачения белогвардейца Аркадия Аверченко», Ленин отмечал: «Интересно наблюдать, как до кипения дошедшая иена- шип. вызвала и замечательно сильные и замечательно слабые места этой высокоталантливой книжки».<br>«Смех сквозь слезы». Да, в «Дюжине ножей...» перед нами предстал «другой Аверченко». Теперь, за гребнем великих потрясений, в новых произведениях, которые писались в скитаниях — н Константинополе или в Праге,— зазвучал тот «смех сквозь слезы», что был столь характерен для отечественной литературы оI Гоголя до Чехова, горькая сатира оттеснила добродушный юмор (сб. «Смешное в страшном»). Сам отъезд за рубеж окрашивается в скорбные тона, о чем поведал с горькой улыбкой пи- с.пель в предисловии к книге «Записки простодушного» (1923): Ехать так ехать,— добродушно сказал попугай, которого кишка вытащила из клетки», и добавил: «Отныне я тоже решил «улыбаться на похоронах»...» Лишь изредка прорывается прежний», веселый Аверченко («Пантеон советов молодым людям 1925), чтобы снова вернуться к печальной действительно- с|и и ностальгическим настроениям (автобиографический роман •Шутка мецената», 1925).<br>12 марта 1925 г. в пражской городской больнице Аверченко скончался от болезни сердца.<br>Сколько бы ни было недостатков у Аркадия Тимофеевича,— писал автору этих строк 4 ноября 1964 г. Корней Чуковский, когда п&lt;к\пе долгого перерыва вышел наконец сборник юмористических рассказов Аверченко,— он на тысячу голов выше всех ныне действующих смехачей».<br>? 1. Какую роль играл журнал «Сатирикон» в общественно-культурной жизни России в 1908—1913 гг.? Какие силы группировались вокруг журнала?<br>2. В чем оптимистичность жизнеутверждающего юмора в дореволюционном творчестве Аркадия Аверченко?<br>3. Можно ли сказать, что главный герой произведений Аверченко — быт города-гиганта, динамичного и благополучного?<br>4. Как вы думаете, почему левая печать именована смех Аверченко •сытым» («Широкая масленица», «Зайчик на стене», «Мужчины»)?<br>5. Как воспринял Аверченко революцию 1917 года? Какие качественные изменения произошли в его творчестве после Октября? Какой видится Аверченко новая Россия («Дюжина ножей в спину ревопюции»)?<br>Советуем прочитать<br>Горелов П. Чистокровный юморист; Трубилова Р.. В поисках ораны И и где у/А верчен ко Аркадий. Тэффи. Рассказы.—М., 1990.<br>II сборнике представлены лучшие произведения двух замечательных мнен'рии тонкого юмора. Во вступительных статьях к книге обрисованы иорфеты писателей с живыми биографическими чертами, а также предлагается анализ их дореволюционного и зарубежного творчества.<br> 
  
 <br>    <br>  
Версия 23:31, 18 ноября 2010
Гипермаркет знаний>>Литература>>Литература 11 класс>>Литература: А. Т. Аверченко. Биография. Творчество 

 А. Т. АВЕРЧЕНКО. БИОГРАФИЯ. ТВОРЧЕСТВО 
 
 АРКАДИЙ ТИМОФЕЕВИЧ АВЕРЧЕНКО (1881 — 1925) 
Писательская звезда Аверченко взошла стремительно. В 1905 г. пи еще безвестный служащий в Харькове, а три года спустя — редактор и ведущий автор популярнейшего в России юмористического журнала «Сатирикон». С 1910 г. один за другим выходят сборники веселых аверченковских рассказов, иные из них, менее чем за десятилетие, успевают выдержать до двадцати изданий. Театр широко отворяет двери его скетчам и юмористическим пьесам. К его выступлениям прислушивается либеральная печать, его острых, написанных на злобу дня фельетонов побаивается печать правая. Такое быстрое признание невозможно объяснить только литературным талантом Аверченко. Нет, в самой русской действительности 1907—1917 гг. имелись все предпосылки для того, чтобы его остроумный, зачастую беззлобный, а иногда и «сытый» смех вызвал восторженный прием у широких крути тогдашней читающей публики. 
Первая русская революция 
Первая русская революция вызнала небывалый доселе спрос на обличительную и сатирическую литературу. Именно в 1905—1907 гг. появляются десятки журналов и еженедельных листков и в их числе харьковские «Молот» и «Меч», где ведущим (а подчас и единственным) автором является Аверченко. Оба недолговечных журнальчика и были для него единственной практической школой «писательства». В 1907 г. Аверченко, полный смутных планов и надежд, отпранляется «завоевывать» Петербург. 
Журнал «Сатирикон» 
В столице ему пришлось начинать сотрудничество во второстепенных изданиях, в том числе в плохоньком, терявшем подписчиков журнальчике М. Г. Корнфельда «Стрекоза», который, кажется, уже нигде и не читали, кроме как в пивных. 
В 1908 г. группа молодых сотрудников «Стрекозы» решила издавать принципиально новый журнал юмора и сатиры, который объединил бы замечательные художественные силы. В «Сатириконе», а также продолжавшем его фактически с 1913 г. «Новом Сатириконе» сотрудничали художники Ре-Ми (Н. Ремизов), А. Радаков, А. Юнгер, Л. Бакст, И. Билибин, М. Добужинский, А. Бенуа, Д. Митрохин, Натан Альтман. На страницах журнала выступили мастера юмористического рассказа — Тэффи и О. Дымов; поэты — Саша Черный, С. Городецкий, позднее — О. Мандельштам и молодой В. Маяковский. Из ведущих писателей той поры в «Сатириконе» печатались А. Куприн, Л. Андреев и приобретающие известность А. Толстой, А. Грин. Но «гвоздем» каждого номера были произведения Аверченко, который устраивал на страницах «Сатирикона» веселый карнавал масок. Под псевдонимом Медуза Горгона, Фальста, Фома Опискин он выступал с передовицами и злободневными фельетонами. Волк (тот же Аверченко) давал юмористическую «мелочь». Аvе (он же) писал о театрах, вернисажах, музыкальных вечерах и остроумно вел «Почтовый ящик». И лишь рассказы он подписывал своей фамилией. 
Мастер юмористического рассказа 
Короткий, «выстреливающий» юмором рассказ — таков жанр, где Аверченко достигал высот подлинного словесного искусства. Глубоким политическим сатириком, «заступником народным» он, конечно, не был. Многочисленные его журнальные фельетоны — это, как правило, фельетоны-однодневки. Но среди рассказов редкими искрами проблескивают и сатирические произведения: «История болезни Иванова», «Виктор Поликарпович», «Робинзоны» и др., где зло высмеивается страх обывателя, взяточничество чиновников и эпидемия шпионажа и политического сыска. 
Быт города — вот главный «герой» Аверченко. И не просто города, а города-гиганта. В Петербурге-Петрограде стократ убыстрен самый ритм, бег бытия: «Кажется, будто позавчера повстречался на Невском со знакомым господином. А он за это время или уже Европу успел объехать и женился на вдове из Иркутска, или полгода как застрелился, или уже десятый месяц сидит в тюрьме» («Черным по белому»). Здесь каждая мелочь, каждая новинка быта становится для Аверченко источником неиссякаемой изобразительности и юмора. С легкостью фокусника извлекает молодой писатель остроумные сюжеты, он готов, кажется, создавать рассказы «из ничего» и напоминает своей богатой выдумкой сотрудника «Стрекозы» и «Будильника» Антошу Чехонте.
Смеясь над пошлостью, Аверченко выступал союзно с другими «сатириконовцами» — с Сашей Черным, Радаковым, Ре-Ми, Тэффи. По мысли сотрудников, их «Сатирикон» «неустанно старался очищать и развивать вкус среднего русского читателя, привыкшего к полуграмотным распивочным листам». Здесь заслуга «Сатирикона» и Аверченко в самом деле велика. На страницах журнала хлестко высмеивается бездарность, ее дешевые штампы (рассказы «Неизлечимые», «Поэт»), устраивается показательный суд над глупостью.
Аверченко и «новое» искусство
Аверченко выступает не проем» поборником талантливого, но жизненного, реалистического искусства. Восторженно откликается он на гастроли в Петербурге МХТа: «Художественный театр был единственным местом, где и спрятал свой смех в карман и сидел на своем месте, потрясенный, сжатый тем мощным потоком несокрушимого таланта, который хлынул в мою бедную, юмористическую душу и закружил ее, как щепку». Зато высмеивает он, исходя из здравого смысла, оторванный от жизни романтизм («Русалка»), и смех его достигает звенящей силы и едкости, когда он обращается к «архимод- нмм», упадочническим течениям в современной ему литературе или живописи. И здесь снова приходится вернуться к общей линии «Сатирикона». Художники, поэты, рассказчики постоянно щбирают мишенью для сатиры уродливое, антиэстетическое, больное в искусстве. Нет ничего удивительного в том, что темы иных карикатур и пародий повторяют или предвосхищают сюже- 1Ы иных аверченковских рассказов. Они видели и весело изобли¬чали в «новаторах», кичащихся своей «непонятностью», самых обычных шарлатанов. Демократизмом, ясностью вкусов Аверченко был близок массовому читателю.
Политическая сатира. С началом великого кризиса, охватившею старую Россию,— поражения на германском фронте, надвигающаяся разруха и призрак голода —замолк веселый, иск¬рометный смех Аркадия Аверченко. Как личную драму воспринимал он все ухудшающийся петроградский быт, дорожание жизни («Запутанная и темная история». «Индейка с каштаном», «Быт»), «Когда нет быта с его знакомым уютом, с его традициями — скучно жить, холодно жить» — этими словами заканчивается автобиографический рассказ 1917 г. «Быт». Аверченко, при- век-твовавший падение романовской династии (фельетон «Мой рвзговор с Николаем Романовым»), выступает против большевиков («Дипломат из Смольного» и др.). Однако новая власть не желает мириться с легальной оппозицией: к лету 1918 г. закры¬ваются все небольшевистские газеты и журналы, в том числе и «Новый Сатирикон». Самому Аверченко грозил арест и доставка в петроградскую ЧК, в знаменитое здание на Гороховой. Из Петрограда он бежит в Москву, а оттуда вместе с Тэффи уезжает и Киев. Начинается «одиссея» странствий с остановкой во вран- гелевском Крыму. В политическом фельетоне «Приятельское письмо Ленину» Аверченко итожит свои скитания, начиная с памятного 1918 года:
«Ты тогда же приказал Урицкому закрыть навсегда мой журнал, а меня доставить на Гороховую.
Прости, голубчик, что я за два дня до этой предполагаемой доставки на Гороховую уехал из Петрограда, даже не простившись с тобой. Захлопотался...
Я на тебя не сержусь, хотя ты гонял меня по всей стране, как серого зайца: из Киева в Харьков, из Харькова в Ростов, потом


Екатеринодар. Новороссийск, Севастополь, Мелитополь, опять Севастополь. Это письмо я пишу тебе из Константинополя, куда прибыл по своим личным делам».
В памфлетах и рассказах, написанных в Крыму, Аверченко обращается к белому воинству с призывом приблизить «час ликвидации и расчета» с большевиками.
В Севастополе Аверченко вместе с Анатолием Каменским организует театр-кабаре «Дом артиста», где ставятся его пьесы и скетчи «Капитоша», «Игра со смертью» и где сам он выступает как актер и чтец. Из Севастополя, в потоке беженцев, Аверченко уехал одним из последних. В Константинополе он задерживается на полтора года, выступая в созданном им небольшом театре «Гнездо перелетных птиц». Последним пристанищем Аверченко становится Прага.
«Дюжина ножей в спину революции». В 1921 г. в Париже вышла пятифранковая книжка рассказов Аверченко «Дюжина ножей в спину революции». Название точно отражало смысл и содержание двенадцати рассказов, которым автор предпослал предисловие: «Может быть, прочтя заглавие этой книги, какой-нибудь сердобольный читатель, не разобрав дела, сразу и раскудахчется, как курица:
— Ах. ах! Какой бессердечный, жестоковыйный молодой человек этот Аркадий Аверченко!! Взял да и воткнул в спину революции ножик, да и не один, а целых двенадцать!
Поступок, что и говорить — жестокий, но давайте любовно и вдумчиво разберемся в нем.
Прежде всего спросим себя, положив руку на сердце:
— Да есть ли у нас сейчас революция?..
Разве та гниль, глупость, дрянь, копоть и мрак, что происходит сейчас, разве это революция?»
Никогда ранее писательский темперамент Аверченко не обретал такой яростной силы и выразительности. Рассказы «Фокус великого кино». «Поэма о голодном человеке», «Трава, примятая сапогом», «Чертово колесо», «Черты из жизни рабочего Панте- лея Грымзина», «Новая русская сказка». «Короли у себя дома» и т. д.— короткие, со стремительно, пружинно раскручивающим¬ся сюжетом и яркостью обличительных характеристик. Куда подевалось мелкотемье, благодушный юмор, сытый смех! Завершалась книжка вопросом: «За что они Россию так?..» («Осколки разбитого вдребезги»).
Книжка вызвала отповедь в советской печати. Разобрав ряд аверченковских рассказов. Н. Мещеряков, например, сделал вывод: «Вот до какой мерзости, до какого «юмора висельника» дошел теперь веселый балагур Аркадий Аверченко». Вместе с тем на страницах «Правды» появилась статья другая, обстоятельно доказывавшая, что в сатире Аверченко есть нечто полезное и для советского читателя. Эту статью, как известно, написал В. И. Ленин. Характеризуя рассказы «озлобленного почти до умопомрачения белогвардейца Аркадия Аверченко», Ленин отмечал: «Интересно наблюдать, как до кипения дошедшая иена- шип. вызвала и замечательно сильные и замечательно слабые места этой высокоталантливой книжки».
«Смех сквозь слезы». Да, в «Дюжине ножей...» перед нами предстал «другой Аверченко». Теперь, за гребнем великих потрясений, в новых произведениях, которые писались в скитаниях — н Константинополе или в Праге,— зазвучал тот «смех сквозь слезы», что был столь характерен для отечественной литературы оI Гоголя до Чехова, горькая сатира оттеснила добродушный юмор (сб. «Смешное в страшном»). Сам отъезд за рубеж окрашивается в скорбные тона, о чем поведал с горькой улыбкой пи- с.пель в предисловии к книге «Записки простодушного» (1923): Ехать так ехать,— добродушно сказал попугай, которого кишка вытащила из клетки», и добавил: «Отныне я тоже решил «улыбаться на похоронах»...» Лишь изредка прорывается прежний», веселый Аверченко («Пантеон советов молодым людям 1925), чтобы снова вернуться к печальной действительно- с|и и ностальгическим настроениям (автобиографический роман •Шутка мецената», 1925).
12 марта 1925 г. в пражской городской больнице Аверченко скончался от болезни сердца.
Сколько бы ни было недостатков у Аркадия Тимофеевича,— писал автору этих строк 4 ноября 1964 г. Корней Чуковский, когда п<к\пе долгого перерыва вышел наконец сборник юмористических рассказов Аверченко,— он на тысячу голов выше всех ныне действующих смехачей».
? 1. Какую роль играл журнал «Сатирикон» в общественно-культурной жизни России в 1908—1913 гг.? Какие силы группировались вокруг журнала?
2. В чем оптимистичность жизнеутверждающего юмора в дореволюционном творчестве Аркадия Аверченко?
3. Можно ли сказать, что главный герой произведений Аверченко — быт города-гиганта, динамичного и благополучного?
4. Как вы думаете, почему левая печать именована смех Аверченко •сытым» («Широкая масленица», «Зайчик на стене», «Мужчины»)?
5. Как воспринял Аверченко революцию 1917 года? Какие качественные изменения произошли в его творчестве после Октября? Какой видится Аверченко новая Россия («Дюжина ножей в спину ревопюции»)?
Советуем прочитать
Горелов П. Чистокровный юморист; Трубилова Р.. В поисках ораны И и где у/А верчен ко Аркадий. Тэффи. Рассказы.—М., 1990.
II сборнике представлены лучшие произведения двух замечательных мнен'рии тонкого юмора. Во вступительных статьях к книге обрисованы иорфеты писателей с живыми биографическими чертами, а также предлагается анализ их дореволюционного и зарубежного творчества.
 

 
Русская литература XX века. 11 кл. Учеб. для общеобразоват. учреждений. Л.А. Смирнова, О.Н. Михайлов, А.М. Турков и др.; Сост. Е.П. Пронина; Под ред. В.П. Журавлева - 8-е изд. - М.: Просвещение - АО «Московские учебники», 2003. 
Отослано читателями из интернет-сайтов

_{Готовые домашние задания, онлайн рефераты, вопросы и ответы, литература 11 класс, тесты, планы-конспекты уроков по литературе} 
 

 

Содержание урока
 конспект урока                       
 опорный каркас  
 презентация урока
 акселеративные методы 
 интерактивные технологии 

Практика
 задачи и упражнения 
 самопроверка
 практикумы, тренинги, кейсы, квесты
 домашние задания
 дискуссионные вопросы
 риторические вопросы от учеников
 
Иллюстрации
 аудио-, видеоклипы и мультимедиа 
 фотографии, картинки 
 графики, таблицы, схемы
 юмор, анекдоты, приколы, комиксы
 притчи, поговорки, кроссворды, цитаты

Дополнения
 рефераты
 статьи 
 фишки для любознательных 
 шпаргалки 
 учебники основные и дополнительные
 словарь терминов                          
 прочие 

Совершенствование учебников и уроков
 исправление ошибок в учебнике
 обновление фрагмента в учебнике 
 элементы новаторства на уроке 
 замена устаревших знаний новыми 
 
Только для учителей
 идеальные уроки 
 календарный план на год  
 методические рекомендации  
 программы
 обсуждения


Интегрированные уроки



 Если у вас есть исправления или предложения к данному уроку, напишите нам. 
Если вы хотите увидеть другие корректировки и пожелания к урокам, смотрите здесь - Образовательный форум.


Источник — «http://edufuture.biz/index.php?title=%D0%90._%D0%A2._%D0%90%D0%B2%D0%B5%D1%80%D1%87%D0%B5%D0%BD%D0%BA%D0%BE._%D0%91%D0%B8%D0%BE%D0%B3%D1%80%D0%B0%D1%84%D0%B8%D1%8F._%D0%A2%D0%B2%D0%BE%D1%80%D1%87%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%BE»
@@ Строка 3: / Строка 3: @@
 <br> <metakeywords>Литература, класc, урок, на тему, 11 класc, А. Т. Аверченко, Биография, Творчество.</metakeywords>А. Т. АВЕРЧЕНКО. БИОГРАФИЯ. ТВОРЧЕСТВО <br> <br> АРКАДИЙ ТИМОФЕЕВИЧ АВЕРЧЕНКО (1881 — 1925)
 Писательская звезда Аверченко взошла стремительно. В 1905 г. пи еще безвестный служащий в Харькове, а три года спустя — редактор и ведущий автор популярнейшего в России юмористического журнала «Сатирикон». С 1910 г. один за другим выходят сборники веселых аверченковских рассказов, иные из них, менее чем за десятилетие, успевают выдержать до двадцати изданий. Театр широко отворяет двери его скетчам и юмористическим пьесам. К его выступлениям прислушивается либеральная печать, его острых, написанных на злобу дня фельетонов побаивается печать правая. Такое быстрое признание невозможно объяснить только литературным талантом Аверченко. Нет, в самой русской действительности 1907—1917 гг. имелись все предпосылки для того, чтобы его остроумный, зачастую беззлобный, а иногда и «сытый» смех вызвал восторженный прием у широких крути тогдашней читающей публики.
 ''Первая русская революция''
 Первая русская революция вызнала небывалый доселе спрос на обличительную и сатирическую литературу. Именно в 1905—1907 гг. появляются десятки журналов и еженедельных листков и в их числе харьковские «Молот» и «Меч», где ведущим (а подчас и единственным) автором является Аверченко. Оба недолговечных журнальчика и были для него единственной практической школой «писательства». В 1907 г. Аверченко, полный смутных планов и надежд, отпранляется «завоевывать» Петербург.
 ''Журнал «Сатирикон»''
 В столице ему пришлось начинать сотрудничество во второстепенных изданиях, в том числе в плохоньком, терявшем подписчиков журнальчике М. Г. Корнфельда «Стрекоза», который, кажется, уже нигде и не читали, кроме как в пивных.
 В 1908 г. группа молодых сотрудников «Стрекозы» решила издавать принципиально новый журнал юмора и сатиры, который объединил бы замечательные художественные силы. В «Сатириконе», а также продолжавшем его фактически с 1913 г. «Новом Сатириконе» сотрудничали художники Ре-Ми (Н. Ремизов), А. Радаков, А. Юнгер, Л. Бакст, И. Билибин, М. Добужинский, А. Бенуа, Д. Митрохин, Натан Альтман. На страницах журнала выступили мастера юмористического рассказа — Тэффи и О. Дымов; поэты — Саша Черный, С. Городецкий, позднее — О. Мандельштам и молодой В. Маяковский. Из ведущих писателей той поры в «Сатириконе» печатались А. Куприн, Л. Андреев и приобретающие известность А. Толстой, А. Грин. Но «гвоздем» каждого номера были произведения Аверченко, который устраивал на страницах «Сатирикона» веселый карнавал масок. Под псевдонимом Медуза Горгона, Фальста, Фома Опискин он выступал с передовицами и злободневными фельетонами. Волк (тот же Аверченко) давал юмористическую «мелочь». Аvе (он же) писал о театрах, вернисажах, музыкальных вечерах и остроумно вел «Почтовый ящик». И лишь рассказы он подписывал своей фамилией.
 ''Мастер юмористического рассказа''
 Короткий, «выстреливающий» юмором рассказ — таков жанр, где Аверченко достигал высот подлинного словесного искусства. Глубоким политическим сатириком, «заступником народным» он, конечно, не был. Многочисленные его журнальные фельетоны — это, как правило, фельетоны-однодневки. Но среди рассказов редкими искрами проблескивают и сатирические произведения: «История болезни Иванова», «Виктор Поликарпович», «Робинзоны» и др., где зло высмеивается страх обывателя, взяточничество чиновников и эпидемия шпионажа и политического сыска.
-Быт города — вот главный «герой» Аверченко. И не просто города, а города-гиганта. В Петербурге-Петрограде стократ убыстрен самый ритм, бег бытия: «Кажется, будто позавчера повстречался на Невском со знакомым господином. А он за это время или уже Европу успел объехать и женился на вдове из Иркутска, или полгода как застрелился, или уже десятый месяц сидит в тюрьме» («Черным по белому»). Здесь каждая мелочь, каждая новинка быта становится для Аверченко источником неиссякаемой изобразительности и юмора. С легкостью фокусника извлекает молодой писатель остроумные сюжеты, он готов, кажется, создавать рассказы «из ничего» и напоминает своей богатой выдумкой сотрудника «Стрекозы» и «Будильника» Антошу Чехонте.<br>Смеясь над пошлостью. Аверченко выступал союзно с другими «сатириконовцами» — с Сашей Черным, Радаковым, Ре-Ми, Тэффи. По мысли сотрудников, их «Сатирикон» «неустанно старался очищать и развивать вкус среднего русского читателя, привыкшего к полуграмотным распивочным листам». Здесь заслуга «Сатирикона» и Аверченко в самом деле велика. На страницах журнала хлестко высмеивается бездарность, ее дешевые штампы (рассказы «Неизлечимые», «Поэт»), устраивается показательный суд над глупостью.<br><br><br>Аверченко и «новое» искусство. Аверченко выступает не проем» поборником талантливого, но жизненного, реалистического искусства. Восторженно откликается он на гастроли в Петербур-&nbsp;»«• МХТа: «Художественный театр был единственным местом, где и спрятал свой смех в карман и сидел на своем месте, потрясенный. сжатый тем мощным потоком несокрушимого таланта, ко- юрый хлынул в мою бедную, юмористическую душу и закружил ее, кик щепку». Зато высмеивает он, исходя из здравого смысла, ■порванный от жизни романтизм («Русалка»), и смех его достига- е1 шснящсй силы и едкости, когда он обращается к «архимод- нмм», упадочническим течениям в современной ему литературе или живописи. И здесь снова приходится вернуться к общей линии «Сатирикона». Художники, поэты, рассказчики постоянно щбирают мишенью для сатиры уродливое, антиэстетическое, больное в искусстве. Нет ничего удивительного в том, что темы иных карикатур и пародий повторяют или предвосхищают сюже- 1Ы иных аверченковских рассказов. Они видели и весело изобли¬чали в «новаторах», кичащихся своей «непонятностью», самых обычных шарлатанов. Демократизмом, ясностью вкусов Аверченко был близок массовому читателю.<br>Политическая сатира. С началом великого кризиса, охватившею старую Россию,— поражения на германском фронте, надвигающаяся разруха и призрак голода —замолк веселый, иск¬рометный смех Аркадия Аверченко. Как личную драму воспринимал он все ухудшающийся петроградский быт, дорожание жизни («Запутанная и темная история». «Индейка с каштаном», «Быт»), «Когда нет быта с его знакомым уютом, с его традициями — скучно жить, холодно жить» — этими словами заканчивается автобиографический рассказ 1917 г. «Быт». Аверченко, при- век-твовавший падение романовской династии (фельетон «Мой рвзговор с Николаем Романовым»), выступает против большевиков («Дипломат из Смольного» и др.). Однако новая власть не желает мириться с легальной оппозицией: к лету 1918 г. закры¬ваются все небольшевистские газеты и журналы, в том числе и «Новый Сатирикон». Самому Аверченко грозил арест и доставка в петроградскую ЧК, в знаменитое здание на Гороховой. Из Петрограда он бежит в Москву, а оттуда вместе с Тэффи уезжает и Киев. Начинается «одиссея» странствий с остановкой во вран- гелевском Крыму. В политическом фельетоне «Приятельское письмо Ленину» Аверченко итожит свои скитания, начиная с памятного 1918 года:<br>«Ты тогда же приказал Урицкому закрыть навсегда мой журнал, а меня доставить на Гороховую.<br>Прости, голубчик, что я за два дня до этой предполагаемой доставки на Гороховую уехал из Петрограда, даже не простившись с тобой. Захлопотался...<br>Я на тебя не сержусь, хотя ты гонял меня по всей стране, как серого зайца: из Киева в Харьков, из Харькова в Ростов, потом<br><br><br>Екатеринодар. Новороссийск, Севастополь, Мелитополь, опять Севастополь. Это письмо я пишу тебе из Константинополя, куда прибыл по своим личным делам».<br>В памфлетах и рассказах, написанных в Крыму, Аверченко обращается к белому воинству с призывом приблизить «час ликвидации и расчета» с большевиками.<br>В Севастополе Аверченко вместе с Анатолием Каменским организует театр-кабаре «Дом артиста», где ставятся его пьесы и скетчи «Капитоша», «Игра со смертью» и где сам он выступает как актер и чтец. Из Севастополя, в потоке беженцев, Аверченко уехал одним из последних. В Константинополе он задерживается на полтора года, выступая в созданном им небольшом театре «Гнездо перелетных птиц». Последним пристанищем Аверченко становится Прага.<br>«Дюжина ножей в спину революции». В 1921 г. в Париже вышла пятифранковая книжка рассказов Аверченко «Дюжина ножей в спину революции». Название точно отражало смысл и содержание двенадцати рассказов, которым автор предпослал предисловие: «Может быть, прочтя заглавие этой книги, какой-нибудь сердобольный читатель, не разобрав дела, сразу и раскудахчется, как курица:<br>— Ах. ах! Какой бессердечный, жестоковыйный молодой человек этот Аркадий Аверченко!! Взял да и воткнул в спину революции ножик, да и не один, а целых двенадцать!<br>Поступок, что и говорить — жестокий, но давайте любовно и вдумчиво разберемся в нем.<br>Прежде всего спросим себя, положив руку на сердце:<br>— Да есть ли у нас сейчас революция?..<br>Разве та гниль, глупость, дрянь, копоть и мрак, что происходит сейчас, разве это революция?»<br>Никогда ранее писательский темперамент Аверченко не обретал такой яростной силы и выразительности. Рассказы «Фокус великого кино». «Поэма о голодном человеке», «Трава, примятая сапогом», «Чертово колесо», «Черты из жизни рабочего Панте- лея Грымзина», «Новая русская сказка». «Короли у себя дома» и т. д.— короткие, со стремительно, пружинно раскручивающим¬ся сюжетом и яркостью обличительных характеристик. Куда подевалось мелкотемье, благодушный юмор, сытый смех! Завершалась книжка вопросом: «За что они Россию так?..» («Осколки разбитого вдребезги»).<br>Книжка вызвала отповедь в советской печати. Разобрав ряд аверченковских рассказов. Н. Мещеряков, например, сделал вывод: «Вот до какой мерзости, до какого «юмора висельника» дошел теперь веселый балагур Аркадий Аверченко». Вместе с тем на страницах «Правды» появилась статья другая, обстоятельно доказывавшая, что в сатире Аверченко есть нечто полезное и для советского читателя. Эту статью, как известно, написал В. И. Ленин. Характеризуя рассказы «озлобленного почти до умопомрачения белогвардейца Аркадия Аверченко», Ленин отмечал: «Интересно наблюдать, как до кипения дошедшая иена- шип. вызвала и замечательно сильные и замечательно слабые места этой высокоталантливой книжки».<br>«Смех сквозь слезы». Да, в «Дюжине ножей...» перед нами предстал «другой Аверченко». Теперь, за гребнем великих потрясений, в новых произведениях, которые писались в скитаниях — н Константинополе или в Праге,— зазвучал тот «смех сквозь слезы», что был столь характерен для отечественной литературы оI Гоголя до Чехова, горькая сатира оттеснила добродушный юмор (сб. «Смешное в страшном»). Сам отъезд за рубеж окрашивается в скорбные тона, о чем поведал с горькой улыбкой пи- с.пель в предисловии к книге «Записки простодушного» (1923): Ехать так ехать,— добродушно сказал попугай, которого кишка вытащила из клетки», и добавил: «Отныне я тоже решил «улыбаться на похоронах»...» Лишь изредка прорывается прежний», веселый Аверченко («Пантеон советов молодым людям 1925), чтобы снова вернуться к печальной действительно- с|и и ностальгическим настроениям (автобиографический роман •Шутка мецената», 1925).<br>12 марта 1925 г. в пражской городской больнице Аверченко скончался от болезни сердца.<br>Сколько бы ни было недостатков у Аркадия Тимофеевича,— писал автору этих строк 4 ноября 1964 г. Корней Чуковский, когда п&lt;к\пе долгого перерыва вышел наконец сборник юмористических рассказов Аверченко,— он на тысячу голов выше всех ныне действующих смехачей».<br>? 1. Какую роль играл журнал «Сатирикон» в общественно-культурной жизни России в 1908—1913 гг.? Какие силы группировались вокруг журнала?<br>2. В чем оптимистичность жизнеутверждающего юмора в дореволюционном творчестве Аркадия Аверченко?<br>3. Можно ли сказать, что главный герой произведений Аверченко — быт города-гиганта, динамичного и благополучного?<br>4. Как вы думаете, почему левая печать именована смех Аверченко •сытым» («Широкая масленица», «Зайчик на стене», «Мужчины»)?<br>5. Как воспринял Аверченко революцию 1917 года? Какие качественные изменения произошли в его творчестве после Октября? Какой видится Аверченко новая Россия («Дюжина ножей в спину ревопюции»)?<br>Советуем прочитать<br>Горелов П. Чистокровный юморист; Трубилова Р.. В поисках ораны И и где у/А верчен ко Аркадий. Тэффи. Рассказы.—М., 1990.<br>II сборнике представлены лучшие произведения двух замечательных мнен'рии тонкого юмора. Во вступительных статьях к книге обрисованы иорфеты писателей с живыми биографическими чертами, а также предлагается анализ их дореволюционного и зарубежного творчества.<br>
+Быт города — вот главный «герой» Аверченко. И не просто города, а города-гиганта. В Петербурге-Петрограде стократ убыстрен самый ритм, бег бытия: «Кажется, будто позавчера повстречался на Невском со знакомым господином. А он за это время или уже Европу успел объехать и женился на вдове из Иркутска, или полгода как застрелился, или уже десятый месяц сидит в тюрьме» («Черным по белому»). Здесь каждая мелочь, каждая новинка быта становится для Аверченко источником неиссякаемой изобразительности и юмора. С легкостью фокусника извлекает молодой писатель остроумные сюжеты, он готов, кажется, создавать рассказы «из ничего» и напоминает своей богатой выдумкой сотрудника «Стрекозы» и «Будильника» Антошу Чехонте.
+Смеясь над пошлостью, Аверченко выступал союзно с другими «сатириконовцами» — с Сашей Черным, Радаковым, Ре-Ми, Тэффи. По мысли сотрудников, их «Сатирикон» «неустанно старался очищать и развивать вкус среднего русского читателя, привыкшего к полуграмотным распивочным листам». Здесь заслуга «Сатирикона» и Аверченко в самом деле велика. На страницах журнала хлестко высмеивается бездарность, ее дешевые штампы (рассказы «Неизлечимые», «Поэт»), устраивается показательный суд над глупостью.
+''Аверченко и «новое» искусство''
+Аверченко выступает не проем» поборником талантливого, но жизненного, реалистического искусства. Восторженно откликается он на гастроли в Петербурге МХТа: «Художественный театр был единственным местом, где и спрятал свой смех в карман и сидел на своем месте, потрясенный, сжатый тем мощным потоком несокрушимого таланта, который хлынул в мою бедную, юмористическую душу и закружил ее, как щепку». Зато высмеивает он, исходя из здравого смысла, оторванный от жизни романтизм («Русалка»), и смех его достигает звенящей силы и едкости, когда он обращается к «архимод- нмм», упадочническим течениям в современной ему литературе или живописи. И здесь снова приходится вернуться к общей линии «Сатирикона». Художники, поэты, рассказчики постоянно щбирают мишенью для сатиры уродливое, антиэстетическое, больное в искусстве. Нет ничего удивительного в том, что темы иных карикатур и пародий повторяют или предвосхищают сюже- 1Ы иных аверченковских рассказов. Они видели и весело изобли¬чали в «новаторах», кичащихся своей «непонятностью», самых обычных шарлатанов. Демократизмом, ясностью вкусов Аверченко был близок массовому читателю.<br>Политическая сатира. С началом великого кризиса, охватившею старую Россию,— поражения на германском фронте, надвигающаяся разруха и призрак голода —замолк веселый, иск¬рометный смех Аркадия Аверченко. Как личную драму воспринимал он все ухудшающийся петроградский быт, дорожание жизни («Запутанная и темная история». «Индейка с каштаном», «Быт»), «Когда нет быта с его знакомым уютом, с его традициями — скучно жить, холодно жить» — этими словами заканчивается автобиографический рассказ 1917 г. «Быт». Аверченко, при- век-твовавший падение романовской династии (фельетон «Мой рвзговор с Николаем Романовым»), выступает против большевиков («Дипломат из Смольного» и др.). Однако новая власть не желает мириться с легальной оппозицией: к лету 1918 г. закры¬ваются все небольшевистские газеты и журналы, в том числе и «Новый Сатирикон». Самому Аверченко грозил арест и доставка в петроградскую ЧК, в знаменитое здание на Гороховой. Из Петрограда он бежит в Москву, а оттуда вместе с Тэффи уезжает и Киев. Начинается «одиссея» странствий с остановкой во вран- гелевском Крыму. В политическом фельетоне «Приятельское письмо Ленину» Аверченко итожит свои скитания, начиная с памятного 1918 года:<br>«Ты тогда же приказал Урицкому закрыть навсегда мой журнал, а меня доставить на Гороховую.<br>Прости, голубчик, что я за два дня до этой предполагаемой доставки на Гороховую уехал из Петрограда, даже не простившись с тобой. Захлопотался...<br>Я на тебя не сержусь, хотя ты гонял меня по всей стране, как серого зайца: из Киева в Харьков, из Харькова в Ростов, потом<br><br><br>Екатеринодар. Новороссийск, Севастополь, Мелитополь, опять Севастополь. Это письмо я пишу тебе из Константинополя, куда прибыл по своим личным делам».<br>В памфлетах и рассказах, написанных в Крыму, Аверченко обращается к белому воинству с призывом приблизить «час ликвидации и расчета» с большевиками.<br>В Севастополе Аверченко вместе с Анатолием Каменским организует театр-кабаре «Дом артиста», где ставятся его пьесы и скетчи «Капитоша», «Игра со смертью» и где сам он выступает как актер и чтец. Из Севастополя, в потоке беженцев, Аверченко уехал одним из последних. В Константинополе он задерживается на полтора года, выступая в созданном им небольшом театре «Гнездо перелетных птиц». Последним пристанищем Аверченко становится Прага.<br>«Дюжина ножей в спину революции». В 1921 г. в Париже вышла пятифранковая книжка рассказов Аверченко «Дюжина ножей в спину революции». Название точно отражало смысл и содержание двенадцати рассказов, которым автор предпослал предисловие: «Может быть, прочтя заглавие этой книги, какой-нибудь сердобольный читатель, не разобрав дела, сразу и раскудахчется, как курица:<br>— Ах. ах! Какой бессердечный, жестоковыйный молодой человек этот Аркадий Аверченко!! Взял да и воткнул в спину революции ножик, да и не один, а целых двенадцать!<br>Поступок, что и говорить — жестокий, но давайте любовно и вдумчиво разберемся в нем.<br>Прежде всего спросим себя, положив руку на сердце:<br>— Да есть ли у нас сейчас революция?..<br>Разве та гниль, глупость, дрянь, копоть и мрак, что происходит сейчас, разве это революция?»<br>Никогда ранее писательский темперамент Аверченко не обретал такой яростной силы и выразительности. Рассказы «Фокус великого кино». «Поэма о голодном человеке», «Трава, примятая сапогом», «Чертово колесо», «Черты из жизни рабочего Панте- лея Грымзина», «Новая русская сказка». «Короли у себя дома» и т. д.— короткие, со стремительно, пружинно раскручивающим¬ся сюжетом и яркостью обличительных характеристик. Куда подевалось мелкотемье, благодушный юмор, сытый смех! Завершалась книжка вопросом: «За что они Россию так?..» («Осколки разбитого вдребезги»).<br>Книжка вызвала отповедь в советской печати. Разобрав ряд аверченковских рассказов. Н. Мещеряков, например, сделал вывод: «Вот до какой мерзости, до какого «юмора висельника» дошел теперь веселый балагур Аркадий Аверченко». Вместе с тем на страницах «Правды» появилась статья другая, обстоятельно доказывавшая, что в сатире Аверченко есть нечто полезное и для советского читателя. Эту статью, как известно, написал В. И. Ленин. Характеризуя рассказы «озлобленного почти до умопомрачения белогвардейца Аркадия Аверченко», Ленин отмечал: «Интересно наблюдать, как до кипения дошедшая иена- шип. вызвала и замечательно сильные и замечательно слабые места этой высокоталантливой книжки».<br>«Смех сквозь слезы». Да, в «Дюжине ножей...» перед нами предстал «другой Аверченко». Теперь, за гребнем великих потрясений, в новых произведениях, которые писались в скитаниях — н Константинополе или в Праге,— зазвучал тот «смех сквозь слезы», что был столь характерен для отечественной литературы оI Гоголя до Чехова, горькая сатира оттеснила добродушный юмор (сб. «Смешное в страшном»). Сам отъезд за рубеж окрашивается в скорбные тона, о чем поведал с горькой улыбкой пи- с.пель в предисловии к книге «Записки простодушного» (1923): Ехать так ехать,— добродушно сказал попугай, которого кишка вытащила из клетки», и добавил: «Отныне я тоже решил «улыбаться на похоронах»...» Лишь изредка прорывается прежний», веселый Аверченко («Пантеон советов молодым людям 1925), чтобы снова вернуться к печальной действительно- с|и и ностальгическим настроениям (автобиографический роман •Шутка мецената», 1925).<br>12 марта 1925 г. в пражской городской больнице Аверченко скончался от болезни сердца.<br>Сколько бы ни было недостатков у Аркадия Тимофеевича,— писал автору этих строк 4 ноября 1964 г. Корней Чуковский, когда п&lt;к\пе долгого перерыва вышел наконец сборник юмористических рассказов Аверченко,— он на тысячу голов выше всех ныне действующих смехачей».<br>? 1. Какую роль играл журнал «Сатирикон» в общественно-культурной жизни России в 1908—1913 гг.? Какие силы группировались вокруг журнала?<br>2. В чем оптимистичность жизнеутверждающего юмора в дореволюционном творчестве Аркадия Аверченко?<br>3. Можно ли сказать, что главный герой произведений Аверченко — быт города-гиганта, динамичного и благополучного?<br>4. Как вы думаете, почему левая печать именована смех Аверченко •сытым» («Широкая масленица», «Зайчик на стене», «Мужчины»)?<br>5. Как воспринял Аверченко революцию 1917 года? Какие качественные изменения произошли в его творчестве после Октября? Какой видится Аверченко новая Россия («Дюжина ножей в спину ревопюции»)?<br>Советуем прочитать<br>Горелов П. Чистокровный юморист; Трубилова Р.. В поисках ораны И и где у/А верчен ко Аркадий. Тэффи. Рассказы.—М., 1990.<br>II сборнике представлены лучшие произведения двух замечательных мнен'рии тонкого юмора. Во вступительных статьях к книге обрисованы иорфеты писателей с живыми биографическими чертами, а также предлагается анализ их дореволюционного и зарубежного творчества.<br>
 <br>

При использовании материалов ресурса
ссылка на edufuture.biz обязательна (для интернет ресурсов - гиперссылка).
edufuture.biz 2008-© Все права защищены.
Сайт edufuture.biz является порталом, в котором не предусмотрены темы политики, наркомании, алкоголизма, курения и других "взрослых" тем.

Разработка - Гипермаркет знаний 2008-

Ждем Ваши замечания и предложения на email:
По вопросам рекламы и спонсорства пишите на email: